Moscow story.

или: Встречи, которых мы ждем.

автор - Lando

чувствовала новые обуревающие мной чувства. Что – то сбивало меня с ног и крутило в водовороте смешанных чувств, которым я не сопротивлялась. И название этим чувствам было просто – любовь! Я обернулась, и наши лица встретились. Губы слились в страстном поцелуе, кружащем голову своим неповторимым и сладостным вкусом. Мы целовались как сумасшедшие. Я посмотрела на него, и сказала:

-         Зайка, я люблю тебя! Очень! Представить себе не можешь, как. Я тебя поздравляю, сегодня твой день рождения…  Люблю тебя…– глаза плавились от этого взора, как воск свечи от встречи с огнем.

-         Спасибо. Я тебя тоже, - очень, очень… - губы все еще прижимали к себе мои губы, а руки все так же не хотели отпускать меня.

-         Дай, я хоть пальто сниму. – сказала я. – А то мне уже жарко от твоих объятий. – проронила я в тишине.

-         Хорошо. – Леша уже помогал мне снять мое темно – синее пальто. Наши руки встречались, и сплетались в их трепетном танце.

-         А вот, мой подарок. – я открыла сумочку и достала сверток, украшенный бантом и оберткой с сердечками.

-         Вауу! Подарок! - Руки нетерпеливо рвали обертку, срывая бантик и канцелярские скрепки. -  Так, что мы имеем? Часы! Ой, какие! Я непременно буду их носить!

-         Уж сделай одолжение, а то я только и слышу, что ты можешь опоздать на тренировку. Чтобы не опаздывал! – ответила я.

-         Не буду больше. Честно, обещаю! – предложил: - Давай выпьем немного? За мое здоровье и удачу… Ну еще за то, что ты мне пожелаешь…

-         Хорошо. Давай, все-таки сегодня твой день рождения! – ответила я согласием.

Алексей достал бутылку шампанского, заготовленного для этого случая, фрукты и шоколад. Лицо торжествовало символичной улыбкой, - сегодня его день рождения! Руки сняли с темно – зеленой бутылки серебристую фольги,  и придерживали прозрачную белую пробку, которая рвалась на волю. Но все-таки летающий объект вырвался из заточения, и рванул взрывом фонтана благородного вина. Сердце перехватило, и я тихо вскрикнула, и залилась смехом. Леша бывший во время этой операции напыщенно серьезным, теперь тоже не сдерживал своего радостного смеха. Фонтан облил Лешины руки и пол: и, шипя, вливался в переливающийся хрусталь бокала.

-         Вот, возьми. – Алексей пожал мне бокал, где искрилось игристое вино. Пузырьки прекрасного золотистого вина тихонько шипели, наполняя атмосферу долей романтики.

-         Спасибо. – приняла я длинноногий, узкий бокал: - Я скажу тост, не возражаешь?

-         Возражаю? Я требую! – глаза смеялись и подталкивали меня к действию: - Целый день я слышал столько, что твоя речь для меня самая ожидаемая и желанная.

-         Хорошо, хорошо! – успокаивала я Алексея: - Я тебя поздравляю, от всей души, от всего сердца… - далее следовал длинный и повествовательный спич. Леша слушал с каким – то трепетом, и на каждое слово счастливо откликалась его счастливая улыбка. А мне нравилось говорить для него, - любых хороших слов мне было не жаль.

Мы сидели и потягивали бутылку шампанского, с наслаждением смакуя каждый глоток. После  еще двух бокалов, меня окончательно расслабило и теперь мое желание прилечь, куда ни будь, и забыться в сладком сне, все больше не преследовало меня. Глаза только и делали, что закрывались, а голос Леши мне слышался в каком – то тумане. И когда кто – то позвонил по телефону, и Леша завязал и позвонившим протяжительный разговор, я уже ничего не видела и не слышала. Спасть, только спать.

X.

Открыв глаза, я сладостно, и от души потянулась. Ой, как хорошо выспаться! Мой взор сразу привлекла незнакомая обстановка, я ахнула. «Это ж надо, уснуть в номере у Леши! А родители! Я даже не предупредила их!». Тут из откуда – то, я услышала пение. Это был не Басков и даже не Буйнов или Киркоров, но бывает и хуже. Тут из соседнего помещения вышел мокрый Леша, я посмотрела на него с неподдельным ужасом во взгляде. Он оглядел себя и сказал: «Ой, извини…». Но вид его, меня не смущал: мощное и красивое тело Аполлона нравилось мне, но дело было совершенно не в том. Я сказала:

-         Ерунда, ты меня не шокируешь, если ты на счет этого, - я рукой кинула с его сторону, предполагая  его наготу, прикрытую только большим банным полотенцем.

-         Я думал ты еще спишь. Извини, не хотел убивать тебя своим внешним видом. – смеялся он.

-         Леша, я дура! Это в том, что я умудрилась в очередной раз заснуть у тебя. А во - вторых, я даже не позвонила домой. Что скажут мои родители? – я ругала себя последними словами. Леша сел рядом, и я увидела, как по рельефной спине скатилось несколько капелек воды.

-         Не волнуйся, я звонил тебе вчера и сказал твоим, что ты заснула у меня в кресле. Не волнуйся, твои родители были в ведении о твоем поступке. - успокаивал он меня, и добавил: - Ругали тебя, сказали, что ты просидела над работой всю  ночь. Ой, Лена, не бережешь ты себя! Совершенно не бережешь! А ты обещала мне, душа ты моя.  – посмотрел он на меня с укоризной.

-         Ой, Лешенька, как ты меня выручил! Спасибочки тебе, милый. – благодарила я его. – А на счет просиживания над работой. Милый ты мой, да кто же ее за меня сделает?

-         Ну не ночью же! Ночью спать надо. А теперь… Сейчас я переоденусь, и мы с тобой пойдем завтракать. – и он удалился с ванную, чтобы сменить свой наряд. Если это вообще можно было назвать нарядом…

Я выбралась из под пухового одеяла, и еще раз сладко потянулась. Поставив ноги на пол, найдя тапочки большого размера, засунула в ним свои ступни. Пока Леша приводил себя в порядок, я изучала его гостиничный номер. Стены были выкрашены в персиково - бежевый цвет, и привносили какой – то чужой, но уют. Две графических картины на стенах: одна изображает какой – то пейзаж, на другой красовался натюрморт. Мягкая мебель, на которой подушка и плед. Я подумала: «О е, мое, я же согнала его с его кровати. Стыдно, стыдно…». На журнальном столике их дерева цвета ореха лежали остатки вчерашнего фуршета: огрызки от яблок и груш, кожура от апельсинов и мандаринов, косточки от винограда, и два одиноких и пустых фужера, пустая бутылка из под шампанского, фольга от шоколада. Вот и все, что осталось от вчерашнего дня рождения. Шторы раскинуты, представляя взору голубое небо. День сегодня будет на славу! Шорох шагов разбудил мои затянувшиеся мысли. Леша выглядел как – то задумчиво. А хотела спросить, от чего это, но догадка стукнула в моей памяти резким щелчком: «Сегодня же последний этап соревнований! Ну конечно.» Я посмотрела на Алексея и сказала:

-         Ты опять волнуешься?

-         Нет, сегодня меньше. Просто думал ночью, - все должно быть так, как должно быть. Я вспоминал твои недавно сказанные слова, и понимал, что ты права. – говорил он, задумчивые глаза не сводили с меня своего взора.

-         Вот и молодец! – я поцеловала его в щеку. – Хорошо, что ты понимаешь это. И еще, - сказала я. – Мне стыдно, что я согнала тебя с твоей кровати, и тебе пришлось спать на диване. Извини…

-         Да глупости, главное, что ты выспалась. – заметил он.

Я хотела еще раз поцеловать его, но в этот момент, когда мои губы уже дотянулись до его щеки, мой сотовый телефон предательски зазвенел. Я взяла трубку и недовольно произнесла:

-         Да, слушаю! – сказала я, уткнувшись носом в щеку любимого.

-         Здравствуйте Елена. – отозвался противный и официальный голос. Это менеджер дизайнерского агентства « ДизАгенТ»! Но что ему надо?

-         Да, здравствуйте, Максим Андреевич. - я посмотрела на Алексея и состроила неприятную мину. Сердце чувствовало, что ничего хорошего от этого разговора меня уже не ждет. Леша любопытно следил за мной.

-         Елена, вы бы не могли приехать? – спросил он. – я знаю, вы на больничном, но без вас нам не обойтись.

-         Хорошо, я буду через час. Хорошо? – спросила я. Недовольное лицо наливалось раздражением.

-         Хорошо. – отозвалось в эхе телефонной сети.

-         Вот сволочь! – ругалась я. Мой сотовый телефон был брошен на кровать и запутался в складках одеяла. Леша с недоумением посмотрел на меня, пытаясь понять, почему же я так ругаюсь?

-         Что такое? – спросил он, пытаясь понять причину моего бешенства.

-         Лешенька, милый, прости. Я не смогу пойти с тобой. Меня срочно вызывают на работу. И что им надо? – я печально посмотрела на него.

-         Жаль. Как жаль! – ответил он. – Но что им надо?

-         Не знаю. Через час я должна быть на месте. Прости! – ответила я.

Мы расстались у метро. Леша проводил меня и отправился  на ждавшие его соревнования. Я только печально посмотрела ему в след. А мне так хотелось выть в этот момент рядом с ним! Кроя свою работу, на чем свет стоит, я, тем не менее, поспешила выполнить данное Максиму Андреевичу обещание, и объявиться на своем рабочем месте. Предчувствие не говорило ничего хорошего, и оно не ошиблось. Только я зашла в офис, как меня вызвал к себе этот ненавистный теперь мне человек.

-         Здравствуйте, - поздоровалась я.

-         Здравствуйте, сударыня. – уже звучали плохо: – Что ж, начнем наш разговор.

-         Да… - сказала я и вжалась в стул.

-         Дело в том, что на сегодня намечалась очень серьезная командировка в Нижний Новгород, но так как Лариса Третьякова сильно приболела, план и мероприятие на грани срыва. Наше агентство не может этого позволить, мы не можем потерять свое лицо пред коллегами по бизнесу. В общем, мы решили отправить вас. Больше кандидатуры нет. Вы знаете всю структуру предприятия, владеете этикетом и лучшими профессиональными навыками, в курсе всех проектов. В общем, другого выбора у нас нет. Да и работаете вы довольно давно, и мы с начальником вполне  вами довольны.  – не успела я очнуться от таких новостей, как мне всучили билет и командировочные. – В четыре самолет…

-         Максим Андреевич, - со страхом спросила я: - на сколько дней?

-         Четыре. – в субботу утром самолет. – ответил он. – Вы едите в Михайловым. Номера в отеле уже заказаны. Вас встретят наши коллеги по бизнесу.

Я вышла из офиса, и грязно выругалась. А что я сейчас могла сделать? Только выругаться. «Вашу мать! Ну что за подлость? Что за закон подлости?» - ругалась я про себя. Я кляла весь белый свет и город Новгород, который имел честь быть так далеко от Москвы, и который разлучал меня с Лешей. «Четыре дня! Четыре! А ведь эти дни я могла посвятить ему. Хорошо хоть, что только четыре, а не неделю!» - думала я.

Дома я собирала вещи и так же причитала о своей несчастной судьбе. Вещи беспорядочно ложились в чемодан, и слова сопровождали их. В этот момент я думала, что только со мной могло такое случиться. Хуже того, я думала, что в понедельник Леша улетит из России в США. Я посмотрела на часы, и набрала номер телефона, чтобы вызвать такси до Домодедово. И все  думала о том, что даже не сообщила о своем отъезде ни родителям, ни Леше. «Ладно, в такси позвоню…»

Таксист попался еще тот балбес: он что – то долго у меня спрашивал, типа того, зачем я еду в аэропорт, продолжаю ли кого – то или встречаю? А когда узнал, что я ни то, не второе, спросил, - куда лечу? Чтобы отделаться от него и его глупейший расспросов, я достала сотовый и набрала номер маминого сотового и сообщила ей о своем отъезде. Мама, конечно была неприятно удивлена, и даже расстроена, но внимательно выслушала мой монолог. Потом она дала мне несколько напутствий: не пить воды из под крана, не ходить одной по городу, не простужаться и тепло одеваться. Потом настала очередь папы. Он меня успокаивал, сказав, что я увижу великий и красивый город. Этим мне и осталось довольствоваться. Следующее испытание было самым сложным, надо было сообщить об этом Леше. Я дрожащей рукой набрала номер его сотового. Из трубки слышался протяжный гудок, а топом я услышала отзвуки далекой музыки и людского ликования. Его голос смешался с этим всеобщим гудом, и сказал:

-         Алло. Лена…

-         Да, милый. – ответила я, услышав любимый голос.

-         Ты где? Ты можешь приехать? – вопросы сжимали мне сердце, а голос раздирал все внутри меня.

-         Я в такси. Леша, извини, я не смогу приехать. Прости. Я еду в Домодедово, меня отправили в командировку в Нижний Новгород, на четыре дня.  – объясняла я свой отказ. В трубке повисла немая пауза, и голос на том конце сказал:

-         Вот блин! Жалко – то как! На целых четыре дня! А я – то надеялся… - слышался удрученный тон. – Я бы тоже хотел поехать с тобой, но у меня все расписано до выходных

-         Ничего, все хорошо. Что  с этим поделать? Ты едешь в Питер? – спросила я.

-         Да, улетаю в пятницу утром. – ответил он.

-         Значит так, командировка заканчивается в пятницу, и в субботу утром официально я буду свободна. Прилечу в Москву и сразу же возьму билет на этот день, и прилечу к тебе. Договорились? – мои глаза следили за рекламными щитами вдоль дороги.

-         Хорошо. Жаль, очень жаль, что все так… - ответил он.

-         Ничего. Как дела у Андрея? Как Жубер? – интересовалась я.

-         Все хорошо. Андрей еще не катался, а Жубер был хорош. Все хорошо. Ждем выступления Андрея, - через одного идет. – сообщал он мне.

-         Ну передай привет Татьяне Анатольевне и Андрюшке. Скажи ему, что я верю в него. И жди меня. – ответила я.

-         Хорошо. Целую тебя тысячи раз.– ответил он.

Мы попрощались с обещанием перезваниваться каждый день и писать друг другу по электронной почте. Я прошла регистрацию на свой рейс, и уже ждала в зале ожидания, когда увидела своего коллегу по работе, с которым предстояло провести четыре следующих дня. Я пыталась спрятаться от него за одну из колон, но это было напрасно, он увидел меня. Он подошел ко мне и сказал:

-         Привет. – от него ужасно разило спиртным.

-         Привет. – брезгливо отвернулась я, молясь, чтобы в самолете мне не пришлось сидеть рядом  с этим пьянчугой.

Конечно, мое путешествие это было слишком, но еще к тому же пьяный сосед, - это был перебор!  Денис Михайлов славился на нашей работе большой скотиной и дармоедом, но самолюбия у него было столько, что мы поражались – откуда оно берется. Штат нашего агентства удивлялся, что «это», именно «это», делает в нашем коллективе?  Но это было не удивительно, - начальник этого агентства был его дядей. В общем, все понятно! И в очередной раз, когда кто – то возвращался из командировки с этим человеком, сыпались одни замечания, и без матов о нем не говорили. Зачем ко мне пристроили это недоразумение? Я не знала. Лучше бы я одна поехала. Но предчувствие уже заткнулось, подавившись интуицией, не предвещая  ничего хорошего. Мало того, что он съел все мои шоколадные конфеты, так еще устроился на моем плече, чтобы поспать. С меня хватило, и я отправилась в хвост, - там было замечено одно свободное место. У стюардессы я купила две больших шоколадки, и до конца полета давилась ими, полная злости. Да, командировочка предстояла еще та!

XI.

Дни бежали своей чередой. Четыре дня бежали не так быстро, как того хотелось. За эти дни было множество встреч с коллегами, к которым я добросовестно относилась и  тщательно говорилась каждый день. Мой главный девиз был: «Не потерять своего лица, как не потерять лица предприятия, на котором работаю!». И по – моему, это касалось только меня. Михайлов вел себя ужасно: пьянки каждый день, ужасный внешний вид днем, и постоянный запах спиртного, исходящий от него. Меня это ужасно злило  и раздражало. Когда он был не пьян, был недееспособен, - похмелье. Мало того, что он постоянно пил, как лошадь, это еще ко всему прочему сопровождалась скандалами и дебошами.

Время шло медленно. Леша снился мне постоянно,  и это хоть немного радовало. Хоть так, но он был рядом. Он постоянно звонил мне и писал на электронный адрес. Его голос желал мне доброго утра и спокойной ночи. Я понимала, что просто запала на этот голос, впрочем, как и на его обладателя. В эти четыре дня телефон и компьютер стали для меня спасением. Со своей тоской я справлялась тем, что постоянно в свободное время смотрела телевизор  по которому показывали трансляции чемпионата мира по фигурному катанию, который в это время проходил в Москве. Я узнала, что на этом чемпионате Андрей стал третьим, а Бриан вторым. Леша немного огорчился последнему факту, он знал, что Бриан достоин первого места, но понимал, что в России это невозможно. Я часто видела короткие интервью Алексея,  Татьяны Анатольевны и Андрея. Еще, я узнала, кто тот самый носатый блондин, который так не понравился мне. Это был Евгений Плющенко. Как оказалось, - это был самый главный соперник Леши, когда он был в сборной России. Узнала, что каждая их встреча на ледовом поле, была войной, - как в последний раз. Все вечера я просиживала в телевизора за сладким пиршеством: тортики, конфеты, шоколад. Если бы на моем месте была девушка, склонная к полноте, она бы давно уже прибавила в весе не меньше пяти килограмм. Но мне это не грозило!

В один из последних вечеров я разговаривала по телефону с мамой, как в мою комнату постучали. Подойдя к двери, и забыв спросить «Кто?», я открыла. В мой номер вломилось что – то, что явно себя давно потеряло. Я попрощалась, и заметила обмякшую фигуру, сидящую в моем кресле. Это был Михайлов. Я уставилась на него и спросила:

-         Тебе чего надо? 

-         Да вот, зашел к тебе, поговорить – циничный тон звучал высокомерно.

-         Говори, и уходи. Я спать собралась. – ответила я. У меня не было желания разговаривать с этим человеком, да еще в таком состоянии.

-         Ой, ой. Ты… это… - язык его явно ничего не мог сказать, парень опять перебрал.

-         Что? – я теряла терпение. Хотелось вышвырнуть его, но я ждала.

Он встал и приблизился ко мне. В нос ударил едкий запах. Я поморщилась, и отстранилась от него. Только я хотела отодвинуться от него, как он сказал:

-         Что? Я тебе противен? Он тебе не противен! – он подошел к столику и взял в руки рамку, в которой улыбался Леша. Эта фамильярность вывела меня из себя.

-         Поставь на место. Слышишь? – сказала я, повысив тон.

-         Хрена с два! – рука занеслась над головой, и фотография полетела в стену. Я закрыла голову руками, когда осколки разлетелись в разные стороны. Один из острых зазубренных кусков стекла пролетел около моего лица и режущей силой полоснул по коже. Резкая боль… Я схватилась за щеку, по которой струилась кровь, и посмотрела на ладонь.

-         Что ты делаешь, идиот? – заорала я. Злость уже перепрыгивала возможный барьер. Меня трясло от злости и страха, - я не знала, чего еще ждать от этого «чуда»?

-         Что этот ублюдок сделал для тебя, что ты его так любишь? Да у него тысячи таких, как ты! Каждый день из его постели вылезает новая девка! Я его убью! Он отнял твою любовь. – злые речи летели с такой ненавистью,  в глазах у Дениса помутнело.

-         Идиот! Я никогда тебя не любила! – прошипела я, сжав зубы. Дрожь и раздражение трясли меня все в большей, нарастающей силой.

-         Не любила? А все взгляды, улыбки? – глаза горели ненавистью.

-         Что? Что ты несешь? – отвечала я ему, пытаясь закончить разговор и выгнать его. – Что ты себе придумал?

-         Нет, ты будешь моей! – он вдруг налетел на меня, и его руки стали насильно прижимать меня к себе. Потом, подставив мне подножку, он повалил меня на кровать. Я сопротивлялась изо всех сил. Это его злило, и он зверел на глазах. Руки уже пытались подчинить меня своей воле, и ударили меня по лицу, а потом стали рвать на мне одежду. Я вдруг судорожно поняла, что может случиться что – то страшное. Я рассердилась, и вцепилась ногтями в его лицо. Что есть сил, я рванула его, и на руках остались клочки его кожи. Он с диким воем схватился за лицо. Воспользовавшись этим, я что есть сил ударила его по самому больному для мужчины месту. Он скатился с кровати и со стоном свалился на пол. Я вскочила, и побежала к двери, открыв ее, я что есть сил закричала:

-         Помогите! – голос раскатисто прозвучал в коридоре. Мои глаза расплылись от слез…

Через мгновение я увидела наряд милиции. Они спешили ко мне в номер, кто – то из соседей услышав мои крики и ругань вызвал милицию. Они зашли в номер, и выволокли Дениса из моего номера. Зафиксировав по моей просьбе этот случившийся инцидент, они увели это чудовище. После этого я написала рапорт о случившимся, и отправила его на работу в Москву. На следующий день гуляку и дебошира отправили в Москву.

XII.

Наконец миновали дни, которые заточали меня в Нижнем Новгороде. Я рано проснулась в субботу утром, мой самолет летел в Москву около девяти часов. И вот уже я сидела в самолете, который летел в столицу нашей Родины. Я облегченно вздыхала, и думала о том, что через несколько часов я увижу родителей и потом улечу в Питер к Леше.

В аэропорту я подошла к кассе и спросила:

-         Извините, моги я ближайшим рейсом вылететь в Санкт – Петербург?

-         Минуточку. – подняла на меня глаза женщина за стойкой авиа кассы. Она покопалась в компьютере и сказала: - на рейс в два часа дня осталось несколько мест. Это вас устроит?

-         Устроит. – я подала женщине кредитную карточку и паспорт.

Оформив билет, я позвонила Леше домой. Женский голос ответил:

-         Алоо..

-         Здравствуйте Зоя Алексеевна. Это Лена. Лешу можно? - голос я узнала.

-         Здравствуйте Леночка. – ответила она мне. – Леша спит, сейчас разбужу.

-         Не будите. Просто скажите, что я взяла билет и прилечу двухчасовым рейсом. – ответила я.

-         Хорошо. – ответила я.

Приехав домой, я разобрала вещи, удалила из них деловые костюмы и блузки, добавив еще какие – то вещи, я закрыла дорожную сумку. Родители все пытались допытаться, как я провела свою командировку, а я отвечала, что все было обычно и скучно. Об инциденте с Михайловым я не рассказывала и не собиралась этого делать вообще. Мне не хотелось, чтобы родители сошли с ума от этого рассказа. Главное, что это позади, и все закончилось хорошо.

Папа проводил меня до аэропорта. И через пол часа я уже сидела в мягком кресле самолета, идущего на взлет. Я летела, и сердце радостно отстукивало частый ритм от того, что чувствовало, что скоро встретится с тем, кто ему очень дорог. Я сжимала в руках сотовый телефон, на котором я играла с какую – то игру, и одновременно поедала любимые конфеты «Комплемент».

Полет длился около часа с хвостиком, и почти был не замечен мною. Когда шасси коснулись посадочной полосы, и самолет затрясло от встречи с неровной поверхностью, я подумала: «Ну, здравствуй, город на Неве! Вот и я! А ты не ждал меня так скоро!». Я посмотрела в иллюминатор и увидела здание аэропорта «Пулково», к которому мы приближались. На соседней полосе взлетал самолет, стремительная скорость несла его в высь, белая дымка скрыла его  путь к небу.

Я задумчиво смотрела на часы, и потом оглядела толпу встречающих. Пестрая толпа не указывала на знакомые черты. Я еще раз посмотрела на часы. Леша увидел меня. Я шла по коридору, а его голос уже доносился до меня:

-         Лена! Я тут – рука помахала мне.

Я помахала в ответ. Леша стоял у стойки, ожидая моего приближения, и сжимал в руках большой букет роз. Я шла ему навстречу, и глаза слезились от волнения. Я безмерно радовалась этой встрече, - встрече с дорогим человеком и дорогим городом. Я подошла к Леше, поставила на пол сумку, и  пищащим восторгом бросилась ему на шею.

-         Лешка! Лешенька! – визжала я. Он смеялся и целовал меня.

-         Леночка! – восторг присутствовал в его объятьях. – Это тебе. – он протянул мне пышный букет.

Мы сели в машину, давящую во мне нотки ностальгии. Букет устроился на коленях, источая запах крупных бутонов. Я засмеялась, перебирая в памяти былые дни. Леша посмотрела на меня, и с улыбкой спросил:

-         Ты чего, а?

-         Я вспомнила, как первый раз увидела эту машину. Я вышла во двор, когда мы собирались ехать играть в боулинг.  Помнишь? – улыбка вспоминала те далекие дни.

-         Помню. – хохотал Леша. – Ты еще спросила, - что это за маскарад? Конечно, я помню все.

Питер выглядел как – то совершенно по – другому, как мне казалось в этот момент. Конечно, в воздухе веяло весной! Погода была ясной, и солнечные зайчики скользили тут и там, словно играли с людьми в свою игру – «догони». Ветер шутливо играл с голыми ветвями деревьев, перебирал волны Невы, вздымая белесые гребни. Я смотрела на город, который был все таким же чудом. Я чувствовала, как меняется мое внутреннее состояние, как уходит московская суетливость на смену ей приходит сдержанная питерская степенность. Мне вдруг сделалось так до одури хорошо, что я запела от счастья в унисон радио. Леша посмотрела на меня с обожанием, и сказал:

-         Мне так нравится, когда у тебя хорошее настроение и когда ты поешь. Кстати, ты Димыча помнишь? – спросил он меня.

-         Какого? Того брюнета, высокого роста? – переспросила я.

-         Ну да! – ответил Леша.

-         Ну конечно помню. Помню, как он плясал на столе на даче. – и мы с Лешей засмеялись, вспомнив, как Дима изображал стриптиз, когда мы играли в фанты.

-         Ну да! – Леша хохотал, как заведенный. – так вот, мы вчера сидели вечерком в баре, он предложил сходить на юмористический концерт. Пойдем? Я билеты взял.

-         Ах ты умница моя! – похвалила я его старания. – Ну конечно пойдем. Сейчас было бы здорово забыть об этих днях в Нижнем Новгороде.

-         Кстати, я не спросил, как ты съездила? – интересовался он.

-         Ай, гадко, лучше не вспоминать. – отвернулась я к окну. Мне действительно не хотелось вспоминать, а уж тем более разговаривать об этих четырех далеко не самых хороших днях.

-         Что так плохо все прошло? – спросил он с интересом.

-         Да нет, я не облажалась, даже наоборот… Но то что это было извини дерьмово, - это точно. – сказала  я.

-         Ой, как ты разговаривать там научилась! Это, наверное, и впрямь было не так уж хорошо? – пошутил Леша. – Ладно, дома поговорим. Уже приехали.

-         Хорошо. – ответила я ему. «И зачем я сказала, что все плохо? Кто за язык тянул?» - думала я. И ругала себя за свой прокол.

Мы остановились у знакомой двери. Здесь ничего не изменилось, разве что надписей на стенах стало больше. Можно было заметить: «Леша, я тебя очень люблю! Ты мне нужен!» и тому подобное. Я лишь улыбнулась. Леша нажал на звонок. За дверью послышался лай. Я подумала: «Лорик!» и засмеялась. Леша посмотрел на меня, и понял мой смех. Далее защелкал дверной замок, открывая пространство Лешиного родного мода. На пороге стояла бабушка Леши, - Мария Алексеевна. Она приветливо улыбнулась мне и сказала:

-         Здравствуй Леночка. Хорошо, что приехала.

-         Здравствуйте, Мария Алексеевна. Я очень рада видеть вас. – ответила я с улыбкой.

Под ногами крутился Лорик. Он то и дело ожидал, чтобы его погладили. Я опустилась на колени, и потрепала пса за ухом, он добродушно смотрел в глаза. И вот уже он бросился на меня и сбил с ног, и усадив меня на пол, стал облизывать мне лицо. Леша, который к тому времени разделся, схватил собаку за ошейник, и отвел в комнату. Вернувшись, он помог мне снять пальто, и повел меня в комнату, где я должна была расположиться.

Мы зашли. В комнате ничего не изменилось за это время, она была все такой же. Изменилась она разве что в каких – то мелочах, но и они не бросались в глаза. Я села в кресло. Леша подошел и сел на подлокотник, и предложил:

-         Давай поменяемся местами? Только ты сядешь мне на колени. Хорошо? – просил он.

-         Хорошо. – я уже выполняла предложение.

Мы поменялись местами, и я удобно устроилась на его коленях. Его теплая рука привлекла меня к себе, и остановилась на моей щеке. Губы слились, как одно целое, и не могли остановить поцелуя, который длился многие минуты. Я тихо покачивалась от забвения, длившегося во время поцелуя, словно лайнер на морских волнах. Мои пальцы сплетались в его пальцами, словно нитка в иголку. Леша заговорил. Я поняла, как меня пьянит этот голос, словно наркотик. Я тряхнула головой, отгоняя наваждение, но соблазнительный голос обволакивал меня, лишая воли и владения собой:

-         Мне бы очень хотелось, чтобы со мной тебе было хорошо.

-         Мне и так хорошо. – посмотрела я на него, и прижалась горячими губами к его щеке. Вдруг его глаза застыли в ужасе. Пальцы приложились к подбородку и развернули мое лицо к свету. Он спросил:

-         Что это такое? – вопрос звучал и моей расцарапанной щеке и ссадине.

-         Бандитская пуля. Разборки с братвой!– пошутила я и отвела взгляд. Не хотелось мне говорить по этому поводу. Хотя я жирно замазала следы толстым слоем тонального крема, Леша все равно заметил их.

-         Нет. Я спрашиваю, это что? – его глаза застыли в вопросе и требовали непременного ответа.

-         Не надо. Я не хочу об этом вспоминать. – и заплакала уткнувшись ему в плечо.

-         Расскажи, тебе станет легче. Что случилось? – ладонь прижала меня к себе крепкими объятьями.

<<К рассказам.  Дальше>>

©Стихия