В студии "НТВ+Спорт" Татьяна Тарасова и ведущая Иоланда Чен

С огромным удовольствием представляю вам нашего сегодняшнего гостя. Это звездный тренер, тренер чемпионов, Татьяна Анатольевна Тарасова, сегодня у нас в гостях. 

- Здравствуйте, Татьяна Анатольевна!...
 
 

- Здравствуйте.

* ВИДЕОКЛИП НТВ+ *

Татьяна Анатольевна Тарасова, 13 февраля 1947 года, едва появившись на свет, уже успела прославиться в своем отделении родильного дома. Она значительно превзошла родившихся в тот день по весу. Ее отец, знаменитый советский тренер Анатолий Тарасов, так мечтавший вырастить еще одного знаменитого хоккеиста, недолго печалился. Маленькой Тане, которую во дворе называли «быстроногая», не было равных среди сверстников в спортивном отношении, с ней могли в этом поспорить только мальчики. А в артистизме ей завидовали и многие девочки. В 5 лет папа привел ее на СЮП. У него не было никаких сомнений - его дочь будет выдающейся фигуристкой. Да и как не быть, ведь старшая сестра Галина была полной противоположностью Тане в спортивном отношении. 14 лет пронеслись, как миг вдохновения, и вот, спортивная пара, 19-летняя Татьяна Тарасова, тогда уже МСМК, и ее партнер Георгий Проскурин, совершают победный круг на всемирной студенческой универсиаде в Турине, куда она так, кстати, не хотела ехать. Многие говорили, мол, голова кружится от успехов, но никто не знал, что этот триумф закончится гипсом и каретой скорой помощи. Всего лишь ослепивший ее не луч славы, а луч прожектора и не убранная вовремя со льда ковровая дорожка, затем нелепое падение и тяжелейшая травма плеча подвели трагический итог ее карьере фигуристки, едва успевшей начаться. Она не смирилась, перенеся все нюансы работы в паре на другую руку, пока и эти попытки не закончились травмой второй руки от диких перегрузок. Танцы на льду, ансамбль Березка, ансамбль Моисеева - какие только идеи не приходили на ум молодой честолюбивой Татьяне Тарасовой, кстати, наперекор отцу, который не хотел, чтобы дочь становилась артисткой.
Решение стать тренером предложила сама судьба. Ее первый партнер, Александр Тихомиров, в паре с Людмилой Суслиной, предложил ей работу для очередного ответственного международного соревнования. Эта работа завершилась удачей. Отец радовался и помогал дочери, ведь равных ему в тренерской работе нет и не было до сих пор, по ее же собственному признанию. Годы громких побед советских фигуристов на Чемпионатах Европы, Чемпионатах Мира и Олимпийских Играх связаны с ее именем. Это как любимая мелодия для всех ее современников и даже тех, кто в спорте мало разбирается. Она неожиданно сменяется затишьем. Но только в нашей стране. Талант Тарасовой гремел в Англии и во всем мире. Теперь это был единственный в мире театр звезд на льду - она, как художественный руководитель, почивала на лаврах и отдыхала душой. Быть может, как никогда раньше. Ведь ее труппа - это Акбаров, Пестов, Воложинская, Свинин, Бестемьянова, Болдырев, Овчинников, Гордеева, Гриньков, Климова, Пономаренко. Это была ее самая прекрасная мечта - спектакли «Аленький цветочек», «Золушка», «Спящая красавица» - и так продолжалось бы долго, а может быть, и до сих пор. Пока в ее доме не раздался звонок. 
«Кто это?» - спросила Татьяна Анатольевна. 
«Здравствуйте, вас беспокоит Илья Кулик», - это было перед последней зимней Олимпиадой в Нагано.

* * *

- Ну  что ж, Татьяна Анатольевна, все правильно? Или есть какие-то дополнения? Ошибок нет?

- Ой, такие трогательные съемки, я не ожидала увидеть себя катающейся. Я хоть и подкатываюсь иногда на катке. Естественно, когда мы работаем, мы катаемся, если ноги не болят. Но эти съемки я вижу впервые. Спасибо вам большое. Мама будет рада.

- Итак, чтобы начать, расскажите, что у вас происходит, к чему вы готовитесь, кого тренируете, как живете, определили ли цели на льду?

- Ну, если честно, с целями на льду я уже давно определилась. А сейчас я начала новое четырехлетие, работаю с Алешей Ягудиным, прошлогодним чемпионом мира. Начало сезона было очень удачным, успешным. Надеюсь, мы будем бороться за самые высокие награды, что мне удастся каким-либо образом повлиять на его катание, на его судьбу, его направление в фигурном катании. Надеюсь, мне его лучше удастся раскрыть, потому что сейчас другое немножечко фигурное катание, много очень интересных соревнований другого направления, артистического, и с этого года профессионалы катаются вместе с любителями на всех «Про-Эм», на которые мы ездим. Для меня работа достаточно интересная, хотя и тяжелая. Также я работаю в этом году… как вы там сказали, после Олимпийских игр почивать бы на лаврах? Но надо было засучить рукава и опять работать в шахте, потому что Женя Платов расстался с Пашей Грищук и поменял партнершу. Он катается в паре с Майей Усовой, которая всем известна по катанию с Сашей Жулиным. Они катаются вместе с августа месяца. за это время нужно было создать новую пару, неповторимый их стиль, направление, сделать четыре новых номера для выступления в профессионалах. Это была очень большая, тяжелая, но красивая работа.

Звонок:
- Из Воронежа беспокоит ваш большой поклонник. Мне бы хотелось спросить, какие вы унаследовали от отца черты. Насколько я знаю, он был очень принципиальным и жестким тренером, а Вы?

- Вы знаете, отец их очень любил. Он был жестким в своей профессии, так как лучше и больше всех знал, как, куда и когда их привести и как сделать эту победу и выявить индивидуальность каждого в той великолепной команде, которую он создал. Я стараюсь тоже с людьми работать очень индивидуально, так как у нас это тоже штучный товар и нельзя свою систему подогнать подо всех. С каждым нужно работать по-разному, и я это стараюсь сделать. Может, в этом и успех моего дела. Я их всех люблю, но, наверное, я не такой жесткий человек, как отец. Просто у него была мужская команда, а моя работа связана и с женщинами, и с мужчинами, так как я очень много работала в парах. И, конечно, фанатизм, и трудолюбие, так как отец всегда говорил с детства: «Работай, дочка, а деньги будут».  И эта установка на всю жизнь, что главное – работа, а деньги будут. Работать, совершенствоваться, смотреть, что-то вносить в процесс – это, я думаю, от отца. И, конечно, фанатизм. Меня спрашивают, во сколько я люблю вставать утром. Я не знаю, во сколько. Я может быть, спала бы весь день, но я встаю, когда надо. И это вот «надо», повышенное чувство ответственности за людей, которых ты взяла, и которых ты ведешь определенный, очень важный, период их и твоей жизни. Вот это от отца.

Звонок:
- Какую школу фигурного катания вы считаете сильнейшей в Москве. 
И участвуете ли вы в подборе кадров, поиске новых фигуристов?

- У нас в Москве всегда было несколько школ фигурного катания. Где работает выдающийся тренер - там и школа. Это понятно: человек, который умеет дать профессию, объединяет вокруг себя других тренеров. У него всегда, пока он живет, будут дети, из которых будут вырастать великие спортсмены. Это абсолютно ясно: чемпионы берутся из хороших школ от хороших тренеров. 
У нас в Москве много хороших людей, хотя много уехало. Очень много тренеров уехало. У нас есть анекдот: «Что в Америке распространяется быстрее СПИДа? Это русские тренеры по фигурному катанию». Вся Америка переполнена русскими тренерами. Они знают, кого брать и кого оценивать. У нас же кто работал, тот и работает. Елена Анатольевна Чайковская и Виктор Николаевич Кудрявцев, Жанна Громова, работает второе поколение. Работаю я, когда приезжаю, у Виктора Николаевича или Елены Анатольевны в группе. В Петербурге работает Тамара Николаевна Москвина, Алексей Николаевич Мишин, Наташа Павлова, Великовы. Вот эти люди и держат фигурное катание. А вот вопрос, как мы помогаем… Во-первых, у тренера должны быть глаза, зрение. Это очень важно для тренера - мы должны видеть, понимаете? Если они грамотно смотрят нашу работу и тренировки, на которые можно спокойно попроситься, и никто с них не выгонит, то это для них прекрасная учеба.

- Татьяна Анатольевна, а вам не страшно было в 19 лет тренировать своих ровесников?

- Молодость - это такая вещь, мне было не до страха. Это сейчас страх, а тогда было не страшно. Выходишь на улицу - и кажется, будто вся жизнь впереди. Я это хорошо помню: вот я иду по улице, и вся жизнь впереди, и не страшно. Ответственно. Чувство ответственности воспитывалось папой и мамой: если взяла людей, значит, нужно за них отвечать. Если сборы 287 дней в году, значит, нужно на них ездить. Было такое желание стать, помочь, найти и сделать свое направление, не потеряться. Некогда было бояться. Это сейчас страшно - потому что чем больше человек знает, тем ему страшнее.

- Очень многие ученики приходят к вам от других тренеров. Вы всех брали, кто к вам просился, или выбирали? И как?

- Ко мне многие просились. Но я брала только тех, кому видела, что могу помочь что-то улучшить или изменить. В этом году многие просились, но я взяла только Алешу Ягудина. И со мной остается Женя Платов. Просилось много одиночников, парников. Кто тебе близок, того и берешь.

- А конфликтов у тех, кто приходил к вам, с предыдущими тренерами не было?

- Тренерских конфликтов не было. С Виктором Кудрявцевым, мне кажется, мы в очень хороших отношениях. Я его очень ценю и люблю и знаю, что он выдающийся тренер и он делает свое дело удивительно. Я видела, как он взял девочку, в той тяжелой для него ситуации, когда ушел Кулик. У него не было контакта с Куликом последние два года. Он взял девочку и тренировал с нуля последние три года. А девочка была ленинградская. Как он с ней работал и какая она стала! Это огромное достижение, особенно для женского одиночного катания. Мастер. Мастер! Понимаете, если бы я звала к себе, мне было бы неловко. Если человек уходит от тренера, он делает это по тем или иным причинам. Я знаю, что Алексей Николаевич здоровается с Алешей, поздравляет нас или утешает, когда мы проигрываем. Я его, безусловно, уважаю. Я сказала ему: «Леша, извини, я не хотела его брать». Я никого из своих учеников не звала. Ни одного человека, могу заявить это перед Богом.

- Хорошо, вы никого не звали. Но вот стоите вы у бортика, смотрите на фигуристов, думаете ли: «Вот этим бы я помогла»?

- Нет. Если сам работаешь, то ни до кого. Просто смотришь и отдыхаешь. Может, просто за кого-то больше болеешь, и все. Силы настолько ограничены и нацелены только на одно направление. Нельзя иметь много учеников - просто нет сил. Раньше у меня в группе было 12-14 пар, и все были в сборной СССР. Но это не командные соревнования, а личные.

Звонок: 
- Здравствуйте, меня зовут Александр. Чем сейчас занимается Илья Кулик?

- Я езжу на соревнования с Алексеем Ягудиным, поэтому не могу сказать точно, где он. Я знаю, что он в Америке, выступает, как профессиональный артист в шоу «Stars on Ice». Больше я о нем ничего не знаю. Мое внимание было приковано к другому человеку.

- Илья Кулик после Олимпиады завершил свою любительскую карьеру и ушел в профессионалы. Давайте вернемся к вашим ученикам. Что вас вдохновляет в людях, почему вы решаете работать с ними, например, с Ягудиным? Вы много времени проводите с ним?

- Много, так как мы жили вместе весь период подготовки. Мы жили в Америке в одном доме и тренировались. У нас такая система, что мы можем, слава Богу, тренироваться где хотим. Здесь бы это было невозможно, так как летом все катки закрыты и почти вся сборная команда разъезжается на 3-4 месяца, а другие и полностью там работают. Линичук, например, уехала работать навсегда и там готовить кадры. Потому, что так лучше. 

- И все-таки, почему вы остановили свой выбор?

- Я просто отдыхала, и он позвонил мне с тура. Я спросила, как у него дела с тренером, почему он уходит. Я попросила его перезвонить через неделю, чтобы подумать. Через неделю он позвонил, и я согласилась его взять.

- А почему? Музыкальность, индивидуальность, другие качества?

- Вы знаете, у него вообще очень разнообразные качества. Я, например, не знала, что он очень музыкален. Он, например, поет, хорошо знает современную музыку, очень интересуется классикой. Для меня это были сюрпризы. У него замечательный слух. Он школу закончил с серебряной медалью. Не знаю насчет общего образования, но вот смекалка и живые глаза - это есть, как у «русского мужичка», знаете… Он боец, он быстро вырос за последний год. Он болел, преодолевал, катался в болезнь на Олимпийских играх. 
То, что заболел - его вина, спортсмен не должен болеть на старте. Он где-то не уследил за собой - значит, еще маленький, 17 лет еще. А то, что температура была 41, а он катался - это Качество.

- Это вдохновило вас?

- Да.

- Музыкальный слух важен для фигуриста?

- Это очень важно. Плохой слух - хуже. Победа ведь складывается из разных слагаемых.

- А это можно тренировать?

- Нет, просто это есть, это очень приятно, ведь мы же работаем с музыкой. Это очень приятно, когда человек музыкальный.

- А какая музыка вам нравится лично?

- Я очень люблю классическую музыку. Наверное, это от мужа. Я вообще люблю музыку очень эмоциональную. Это мне по темпераменту подходит.

Звонок: 
- Добрый день. У меня два вопроса. В Москве очень плохо со льдом, многие уезжают, так как нет льда. И вот недавно Лужков дал обещание, что в Москве будет построен ледовый дворец. Якобы это будет возглавлять Роднина. Вы участвуете в этом деле? Ведь вы сделали в катании гораздо больше. И второй вопрос - семейный. У вашего папы был брат Юра, который играл в хоккей и трагически погиб в катастрофе. Вы что-то помните о нем?

- Юра играл в ВВС. Папа был играющим тренером. Вся команда за исключением Севы Боброва, Бабича и папы разбилась у него на глазах. Он погиб в 50 году, а я родилась в 47. Я его помню, как он играл со мной. Мы только переехали в новую квартиру, в которой до сих пор живем, в двухкомнатную на Соколе. Он был очень веселый и бабушка его очень любила. Папа был очень строгий, а Юра был человек полегче. Хотя по человеческим качествам отец был человек изумительный.
Насчет ледового дворца - меня туда еще никто не приглашал, хотя я была согласна, написала несколько обращений по этому поводу, но никто не ответил. А ходить и простить себе условия для работы, я считаю, неправильно в моей ситуации. Я очень много сделала, 7 побед на олимпиадах. И если во мне не нуждаются, как мне много раз говорили в федерации - ну что же, я буду работать там, привозить сюда. Неважно. Меня никто никуда не звал, но работать я все равно буду с русскими спортсменами. Дом строится для Иры Родниной - это очень хорошо. Пусть строятся такие дома для всех тренеров, которые пока еще не умерли и могут работать. Дай бог, чтобы в этом доме Ира работала. Если мне какую-нибудь работу предложат - пусть в старом дворце - я буду работать. Не предложат - я так и буду где-то скитаться, где дадут.

- Давайте отвлечемся от грустной темы…

- А это не грустная тема. Это такая жизнь. Надо просто к этому привыкнуть. Я не обольщаюсь.

- Давайте поговорим об учениках.

- Моих учеников лучше один раз увидеть, чем 100 раз услышать.

- Правильно. Вот и вопрос: когда увидишь - удивляешься: каждый раз - что-то неповторимое. Это в катании очень непросто. Что вас вдохновляет?

- Меня вдохновляют только они. Понимаете - это такой контакт, от них заряжаешься, как батарейка - она ведь должна от чего-нибудь заряжаться. Если это есть - то тогда идет тренировочный процесс. Потом, нужно хорошо увидеть, за что дернуть, чтобы он пошел.

- Как менялись у вас отношения с фигуристами по мере возрастания их «звездности»? Были проблемы?

- Когда берешь ребенка (а я брала детей и доводила их до Олимпийских чемпионов), я брала спортсменов «полуфабрикатов» - уже известных, с хорошей базой. Я что-то улучшала в них, помогала им - это тоже очень тяжело. Или брала уже старых спортсменов, с которыми работать непросто - потому что это уже сложившиеся спортсмены и им нужно предлагать что-то новое, нужно их на своем горбу тянуть, потому что у них техника уже сгорела. Взаимоотношения, конечно, меняются. Когда ты видишь ребенка, ты его взял, приучаешь работать, рассказываешь какие-то прописные истины. Учишь его истинам в спорте - как себя вести, как кушать, как бегать, спать, сколько бегать и почему. Сначала вообще без «почему», столько, сколько нужно, он делает. А потом он начинает тебя спрашивать - а почему столько, а зачем, а почему не меньше. И нужно отвечать. Когда проходит 5-6-7 лет совместного труда, во-первых, он становится старше. Сначала это подчинение полное, это любовь без оглядки. Она проходит, начинаются другие взаимоотношения. Это сложный переход, точно так же, как у вас вырастают дома дети. Сначала вы их ласкаете, холите, лелеете, потом они пошли в школу, в 12-14 лет у них проявляется характер, индивидуальность, они уже не понимают родителей. Это то же самое.

- Но это чужие дети?

- Они тебе не кажутся чужими. Ведь ты рядом с ними живешь. У меня не было такого, чтобы мне ученик был чужой, хотя бы он и не занимал первые места на Чемпионатах Мира и Олимпиаде. У меня была ученица, Таня Михайлова, не знаю, помнит ли ее кто-то. Я с ней встречаюсь и сейчас, она для меня как дочь.

- А прощать много раз приходилось?

- Приходилось и прощать, приходилось и учить. По-всякому, как в семье. Это ведь тоже семья. Наша система отличается от западной именно проникновением друг в друга. Поэтому мы и сильны, что без оглядки, не за деньги, не на жизнь, а на смерть. Так делают все наши тренеры.

Звонок: 
- Кто сейчас тренирует пару Паша - Саша и как вы считаете, подходит ли к Жене Платову Майя Усова больше, чем Паша Грищук?

- Я слышала, что они уже больше не катаются. Мне звонила Пашина мама и просила совета. Я думаю, что Майя с Женей очень красивы и очень эмоционально катаются. Они выиграли в Канаде у канадцев, выиграли Чемпионат Мира среди профессионалов и вчера приехали из Японии, где тоже выиграли. Я не беру в расчет только результаты. Я знаю, например, что у Жени и Майи не потерян интерес к своему делу - а это, считаю, самое главное. Не могу сказать это о Паше, с которой работала и очень ее любила, у нее есть хорошие профессиональные качества. Но она, безусловно, переоценивает себя. Поэтому потеряла Женю, у нее потерян интерес к многочасовому ежедневному труду - это ведь тяжело.

- А с кем труднее всего было работать?

- Со всеми нелегко - очень интересно, но нелегко. С Куликом очень тяжело было работать. Не просто тяжело, а очень тяжело. Я думаю, с ним было тяжело всем его тренерам.

- Эта победа, наверное, была самой тяжелой?

- Для меня это было самоутверждение. Мне очень хотелось одиночное катание, я себя в нем почувствовала, и чувствую очень уверенно. Пока мы живем, мы учимся, я еще не достигла предела совершенства. Я очень хотела этой победы. Работать с ним… Он был чудесный, он был любимый, он был балованный, тяжелый мальчик. С тяжелым характером, с такими жизненными тяжелыми установками.

Звонок: 
- В «Спорт-Экспрессе» появилась заметка про Усову-Жулина, Грищук-Платова. Хотелось бы больше узнать, на чьей стороне правда? И можно поподробнее про Пашу?

- Я с Пашей два года была… Мне кажется, я видела это каждый день на тренировках. Могу смело заверить, что терпел Женя ради любви к спорту и того, что если три года катаешься и две операции перенес, то можно потерпеть еще и Пашу. Унижение, которое терпел Женя от нее, ни с чем не сравнить. Я думаю, что человек, который может унижать до такой степени, это или от нездоровья, или от нечеловеческой распущенности. Просто тяжело было мне при этом присутствовать. Постоянные истерики, я ее жалела, потому что нужно жалеть человека, у которого истерики с утра до ночи. И со своим Голливудом… Если ее пригласили, почему она не снимается? Это ведь все вещи придуманные. Я думаю, в Голливуде есть, кому сниматься, и если ее пригласили, то только на одну роль. Я хотела бы, чтобы она снималась, потому что она так этого страстно желает. Если этого не случится, с ней может произойти какая-нибудь беда. Голливуд – серьезная вещь, но это не значит, что она должна говорить об этом 24 часа в сутки и бросать Женю, она не считалась с ним.
Она бросила тур Коллинза, в котором они участвовали, она не явилась на более чем 20 выступлений, не предупреждала, когда она ездила в Голливуд. Не знаю, как закончились пробы, но, если бы они закончились удачно, она бы позвонила. Она позвонила мне на новый год, поздравила, сказала, что я ей мамка и она меня любит. Я сказала, что ты не звонила мне 10 месяцев и я бы за эти 10 месяцев могла умереть. Нужна какая-то помощь, какое-то участие. Звонит ее мама и я понимаю ее беспокойство.
Мало того, что она не исполняла свои обязанности, но и отношения Паши с Женей были уже исчерпаны, когда они только пришли ко мне. Это не я виновата, может, и не они, а просто годы.
Но когда они ко мне попали, это был просто ад.

* * *

Нина Григорьевна, мама Татьяны Тарасовой: 
- В детстве не слушалась, наказаний не понимала, бесполезно было с балкона кричать: «Таня, не лезь в трубу!» Она уже была там с компанией. Или в ботиночках в грязь лезет.
Сестра Галина: 
- Она меня колотила, потому что я рохля.
Мама: 
- Было видно, что она спортсменка. Любила бегать, прыгать. Она талантливый человек, за что берется, все получается.
Сестра: 
- Такая шустрая, быстрая, боевая. Мне всегда казалось, что это она – старшая сестра. А сейчас я ее воспринимаю, как маленького ребенка.
Мама: 
- Трудно смотреть, как она себя расходует, а потом неблагодарность, говорят, что они сами всего достигли. Мне, как матери, это обидно, а ей нет, она такой человек, что не помнит зла, не обижается.
Сестра: 
- Ученики Тарасовой выиграли две медали из 9 на Олимпийских играх, и Татьяну не пригласили на награждение. Почему???
Мама: 
- Ее попросили лишь сделать Кулику программу, побыть с ним, и тот прицепился к ней, стал просить. И этим испортил ей театр, роскошный, триумфальный. Мы все, родные, хотим, чтобы она поменьше нервов тратила, а то она горит на этом. И вдруг опять звонит Алексей Ягудин.  …И опять!
Сестра: 
- Жизнь прекрасна… Может быть, стоит пожить, а не умирать там возле бортика.

* * *

- Галя как вторая мама, вторая опора. Я без них не могу.

- А что с театром?

- Театру было 14 лет. Я бы его не бросила, если бы меня не бросили. Я бы его удержала, тут появляется Илюша и в это время умирает папа. Я театр немного бросила, и люди разошлись. Мне за них очень приятно, так как артисты занимают ведущие позиции в ледовых театрах мира. Мне жаль своего дела, я его любила, но все они украшают шоу мира. А Леша Тихонов вернулся в спорт, нашел свою мечту и на чемпионате России был второй. Мне это приятно, что люди могут вернуться обратно в спорт. Леша вернулся через три года, и он второй. Я счастлива.

- Если бы у вас была возможность обратиться к отцу, что бы вы сказали?

- Он бы порадовался за то, что я взяла одиночное катание. Я бы его порадовала. Если я хорошо работаю, все получается. В Торонто после 5 месяцев работы Женя и Майя победили выдающуюся канадскую пару, которую тренирует Наталья Дубова, а программы делают Торвилл и Дин. И я возвращалась в 6 утра. Я ехала из Торонто, где стоит в музее славы папин бюст, и я думала, что так жалко, что я еду рано… И я его здесь не посрамила. «Это тебе подарок». …Жалко его очень. Жалко, что мы без него остались.

Звонок из Ялты: 
- Милая Татьяна Анатольевна, мы восхищаемся вами как сильной женщиной и как тренером. При Анатолии Тарасове наш хоккей был на недосягаемой высоте. При Вас фигурное катание на недосягаемой высоте. Что дальше? Ведь люди уходят!

- Спасибо за вопрос. Кто продолжит? Кто сможет, вот и все. Мы вас еще порадуем, мы еще попылим!

- А у вас есть талисман?

- Да, но я боюсь, что я свой талисман замучила. Я его всегда в руке сжимаю… Это черепашка, я ее вожу с собой. 30 лет назад ее мне подарил немецкий тренер. Она у меня всегда в кармане.

- Мы вам дарим плюшевую черепаху. Огромное спасибо.

- И вам спасибо огромное. Следите за нами, мы будем стараться. Если меня называют Великой, то нужно это каждый день доказывать. Буду стараться!